cubsaltfi: стеб
Катька, закончив химфак, распределилась в химическую лабораторию одного
большого оборонного завода. Женский коллектив, почти сплошь состоящий из
выпускниц разных поколений того же факультета, принял новую сотрудницу в
свои ряды легко и непринужденно. Очень скоро Катька привыкла, что
коллеги в курсе ее домашних дел, отношений с ухажером (будущим мужем),
здоровья, планов на вечер и на ближайшую пятилетку. Впрочем, все были в
равном положении. Так было в этом месте принято. Да и чем еще заняться,
если все анализы, необходимые огромному заводу, отнимали час-другой
рабочего времени? Не политику же обсуждать? Но застой на то и застой,
чтобы новостей и в повседневной жизни было негусто. Поэтому любое мелкое
событие вызывало обсуждения и пересуды на много часов.
Понятно, отчего Катька однажды стала прямо-таки звездой местной сцены.
Ей оставили на попечение жабу. Пожилая, но очень энергичная дальняя
Катькина родственница, условно называемая тетей, уехала в срочную
командировку. Тетя служила профессором биологии в универе. Какие она
вела исследования неизвестно, но дома держала какую-то экзотическую жабу
размером чуть не с футбольный мяч. То ли увлечение земноводными гадами
привело к ее одиночеству, то ли наоборот, но оставить эту мерзость было
не с кем.
Вообще-то Катька желанием не горела. Очень уж противная животина
досталась. Да и корм ее у неподготовленного человека попервоначалу
вызывал только рвотные спазмы. Ела жаба толстых жирных белых вонючих
червей, копошащихся в ящиках с какой-то дрянью. Но тетя была настойчива,
да и намек на возможность «пригласить в гости мальчика» возымел действие
– в Советском Союзе с возможностями уединения была конкретная
напряженка. Последняя попытка отвертеться – предложение насыпать корма
на две недели – была отвергнута тетей категорически:
– У этих жаб предохранитель отсутствует. Если есть что – жрет, пока не
лопнет.
Объяснила как и что, сколько давать, как убирать и отбыла. А Катька
приступила к ежевечернему кормлению. В коллективе наступил праздник –
можно было ежеутренне обсуждать подробности меню и физиологии жаб. Самые
жаркие споры вертелись вокруг утверждения «пока не лопнет». Большинство
считали, что тетя либо пошутила, либо решила таким способом
дисциплинировать Катьку.
Сама Катька особо не задумывалась, но несколько дней капанья на мозги
свое дело сделали, и Катька решилась на эксперимент. Дала двойную
порцию. Жаба сожрала и не подавилась. Доклад результатов следующим утром
вызвал фурор, работа лаборатории была парлизована на весь день. Народ
настаивал на увеличени дозы до достижения бесспорного результата, под
которым подразумевался либо отказ от еды, либо смерть от обжорства. На
Катьку нашло помрачение, а у жабы наступил праздник живота. Каждый вечер
порция увеличивалась. И жаба безотказно жрала, только буркалы пучила.
Темным декабрьским утром Катька опоздала на работу на полчаса. Вошла,
молча разделась, повесила шубу в шкаф. Взяла туфли и села переобуваться.
Сняла один сапог в белых разводах от щедро посоленных тротуаров и
пригорюнилась, поджав босую ногу.
- Лопнула, – объявила в пространство. – Чего ржете, дуры? Мне еще с
тетей объясняться.
большого оборонного завода. Женский коллектив, почти сплошь состоящий из
выпускниц разных поколений того же факультета, принял новую сотрудницу в
свои ряды легко и непринужденно. Очень скоро Катька привыкла, что
коллеги в курсе ее домашних дел, отношений с ухажером (будущим мужем),
здоровья, планов на вечер и на ближайшую пятилетку. Впрочем, все были в
равном положении. Так было в этом месте принято. Да и чем еще заняться,
если все анализы, необходимые огромному заводу, отнимали час-другой
рабочего времени? Не политику же обсуждать? Но застой на то и застой,
чтобы новостей и в повседневной жизни было негусто. Поэтому любое мелкое
событие вызывало обсуждения и пересуды на много часов.
Понятно, отчего Катька однажды стала прямо-таки звездой местной сцены.
Ей оставили на попечение жабу. Пожилая, но очень энергичная дальняя
Катькина родственница, условно называемая тетей, уехала в срочную
командировку. Тетя служила профессором биологии в универе. Какие она
вела исследования неизвестно, но дома держала какую-то экзотическую жабу
размером чуть не с футбольный мяч. То ли увлечение земноводными гадами
привело к ее одиночеству, то ли наоборот, но оставить эту мерзость было
не с кем.
Вообще-то Катька желанием не горела. Очень уж противная животина
досталась. Да и корм ее у неподготовленного человека попервоначалу
вызывал только рвотные спазмы. Ела жаба толстых жирных белых вонючих
червей, копошащихся в ящиках с какой-то дрянью. Но тетя была настойчива,
да и намек на возможность «пригласить в гости мальчика» возымел действие
– в Советском Союзе с возможностями уединения была конкретная
напряженка. Последняя попытка отвертеться – предложение насыпать корма
на две недели – была отвергнута тетей категорически:
– У этих жаб предохранитель отсутствует. Если есть что – жрет, пока не
лопнет.
Объяснила как и что, сколько давать, как убирать и отбыла. А Катька
приступила к ежевечернему кормлению. В коллективе наступил праздник –
можно было ежеутренне обсуждать подробности меню и физиологии жаб. Самые
жаркие споры вертелись вокруг утверждения «пока не лопнет». Большинство
считали, что тетя либо пошутила, либо решила таким способом
дисциплинировать Катьку.
Сама Катька особо не задумывалась, но несколько дней капанья на мозги
свое дело сделали, и Катька решилась на эксперимент. Дала двойную
порцию. Жаба сожрала и не подавилась. Доклад результатов следующим утром
вызвал фурор, работа лаборатории была парлизована на весь день. Народ
настаивал на увеличени дозы до достижения бесспорного результата, под
которым подразумевался либо отказ от еды, либо смерть от обжорства. На
Катьку нашло помрачение, а у жабы наступил праздник живота. Каждый вечер
порция увеличивалась. И жаба безотказно жрала, только буркалы пучила.
Темным декабрьским утром Катька опоздала на работу на полчаса. Вошла,
молча разделась, повесила шубу в шкаф. Взяла туфли и села переобуваться.
Сняла один сапог в белых разводах от щедро посоленных тротуаров и
пригорюнилась, поджав босую ногу.
- Лопнула, – объявила в пространство. – Чего ржете, дуры? Мне еще с
тетей объясняться.
